И вот нас вызывают

В особый наш отдел.

Скажи, а почему ты...

Вместе с танком не сгорел?

Вы меня простите,

Это я им говорю,

В следующей атаке

Обязательно сгорю!

“Любо, братцы, любо”. Песня военных лет

Послали подальше

Недавно министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что в Средиземном море будет создано оперативное соединение ВМФ России, которое на постоянной основе станет защищать интересы нашей державы в этом взрывоопасном регионе. Короче, скоро нашим военно­служащим выпадет честь омыть сапоги в тёплых субтропических водах. Возможно, даже придётся спасать какой-нибудь “дружественный режим”. Типа Башара Асада в Сирии. Или какого-нибудь другого диктатора - их в мире ещё предостаточно. Служивым прикажут, они ответят: “Есть!” Не привыкать.

Однако, прежде чем российское воинство полезет очертя голову в новые горячие точки, хотелось бы напомнить о их предшественниках - славных военморах СССР. Их тоже родина охотно посылала “на передний край”. А когда они “отстрелялись”, чиновники послали моряков во второй раз. Ещё дальше - на три буквы. В общем, поговорим о ветеранах.

В начале 1989 года из Балтийска вышел в море сторожевой корабль “Комсомолец Литвы”. Корабль взял курс к западному побережью Африки. Цель - оказать “интернациональную помощь братскому ангольскому народу, который вёл справедливую войну против западных империалистов”.

Годом раньше к западному берегу Африки ушёл вспомогательный танкер Балтийского флота “Олекма” - поддерживать “народ Эфиопии”. Там тоже прогрессивные негры сражались с империализмом.

Истории у кораблей сложились разные. Объединяет их одно - люди. В обоих случаях в составе экипажей находились наши земляки, ныне проживающие в Калининграде. О них и пойдёт речь.

“Атакован, веду бой”

Около полуночи 31 мая 1988 года танкер “Олекма” вышел из эфиопской бухты Нокра. В проливе Массауа-Северный из темноты выскочила группа быстроходных катеров, которые неожиданно открыли огонь по советскому судну. Несколько снарядов сразу же угодили в рубку, по корпусу забарабанили пули крупнокалиберных пулемётов.

Радистка Алина Александровна Лемешко сломя голову помчалась на свой боевой пост. В коридоре полыхал огонь.

В дыму она заметила кого-то из членов экипажа, пытавшегося сбить пламя с помощью огнетушителя. Алина сквозь огонь и дым побежала к радиорубке.

- Куда, дура?! - услышала Лемешко чей-то крик за спиной. - Погибнешь!

Задыхаясь от гари, Алина добралась до двери и дёрнула ручку на себя. На палубе в луже крови лежал начальник радиостанции - его живот был разворочен крупнокалиберной пулей. Мужчина несколько раз конвульсивно дёрнулся и затих. Не обращая внимания на пулемётные очереди, Лемешко села за передатчик - к счастью, он уцелел.

- Я - танкер “Олекма”, - открытым текстом вышла в эфир Алина. - Атакованы вражескими катерами, прошу помощи!

- Вас понял, - отозвался совет­ский командный пункт в Нокре. - Высылаем катера, держитесь!

Противник, видимо, засёк переговоры и поспешил ретироваться. Под прикрытием советского артиллерийского катера повреждённая “Олекма” вернулась в Нокру.

Итальянская тюрьма

База ВМФ СССР в бухте Нокра архипелага Дахлак была создана в 1977 году. Советской оперативной эскадре, действовавшей в Индий­ском океане, требовалось место для стоянки и ремонта кораблей.

Эфиопский лидер Менгисту Хайле Мариам в обмен на военную помощь обещал предоставить СССР в качестве военно-морской базы эфиопский порт Массауа. Однако Массауа был плотно блокирован эритрейскими сепаратистами (в стране шла гражданская война), а второй эфиопский порт, Асэб, был слишком мал, и к тому же через него шёл весь грузопоток в Эфиопию.

Было решено разместить базу на одном из островов архипелага Дахлак в Красном море. Выбор пал на бухту Нокра. Она располагалась на пустынном голом островке, где раньше у итальянских колонизаторов находилась тюрьма. В общем, место гиблое.

К тому же воюющие с правительственными войсками эритрейские сепаратисты сразу же избрали советскую базу объектом для атак. Их поддержали террористы Аль Каиды во главе с Усамой Бен Ладеном. Они тогда находились в соседнем Судане.

Против советской базы действовали сухопутные войска непризнанной Эритреи и быстроходные катера Усамы, оснащённые пулемётами, реактивными установками и безоткатными орудиями. Начались регулярные нападения на Нокру.

Погибли 74 моряка

В Нокре высадилась усиленная рота морской пехоты СССР с танками. Практически каждую ночь им приходилось отвечать огнём на обстрелы базы с соседних островов и катеров. Сил не хватало, в окопах, сменяя друг друга, дежурили служащие береговой базы и моряки плавмастерской “ПМ-156” (позже вернулась на Балтику).

- Днём мы ремонтировали советские и эфиопские корабли, - вспоминает ныне живущий в Калинин­граде мичман запаса Василий Станиславович Горжиевский, - а ночью сидели в окопах. И так - 19 месяцев.

В море тоже было неспокойно. Ещё один участник этих событий, Валерий Владимирович Баслык (ныне живёт в Балтийске), был свидетелем настоящих морских баталий.

Суда снабжения, доставлявшие продовольствие, питьевую воду и горючее в Нокру, конвоировали советский тральщик “Разведчик” и артиллерийский катер “АК-312”. Практически ни один рейс не проходил без боя с катерами противника.

Советские корабли уничтожили до 30 вооружённых судов сепаратистов, регулярно вели огонь по береговым батареям врага. Не обошлось без потерь. Всего на Дахлаке погибли 74 советских военнослужащих.

В феврале 1991 года советское командование дало приказ об эвакуации базы. Эфиопская эпопея закончилась. Эритрея стала независимым государством.

Подводные диверсанты

В Анголе ситуация была не лучше. Правительственные войска вели бои с повстанцами, которых поддерживали США. В страну регулярно вторгались отлично обученные и вооружённые войска Южно-Африканской Республики (ЮАР). На море действовала группа коммандос, которая пыталась помешать доставке в Анголу военных грузов из СССР и Кубы.

Диверсантам удалось провести ряд успешных операций. Они подорвали два советских грузовых судна: “Капитан Вислобоков” и “Чирков”. На берегу коммандос уничтожали топливные базы, подрывали линии электропередач и железные дороги. На рейде Луанды было атаковано судно из ГДР “Арендзее”. Там же на минах погиб ангольский сухогруз “Луандге”.

С берега южноафриканским коммандос помогали повстанцы. Они регулярно обстреливали стоящие на рейде суда из стрелкового оружия. Так что советские моряки в Луанде без дела не сидели.

- Как только “Комсомолец Литвы” пришёл в столицу Анголы, мы приняли меры по отражению атак подводных диверсантов, - вспоминает капитан 2 ранга запаса Михаил Павлович Пузик, бывший на сторожевике замполитом. - Вооружённая вахта дежурила по бортам, регулярно проводилось профилактическое гранатометание. Матросы быстро осознали опасность. Чуть ранее на сторожевике “Комсомолец Башкирии” погиб вахтенный. Он вступил в перестрелку с боевым пловцом. Юаровский коммандос оказался проворнее...

По ночам приходилось отвечать на огонь с берега. Орудия применять было невозможно - повстанцы стреляли практически из черты города. Так что в ход пускали только автоматы Калашникова.

Но в целом с приходом советских кораблей ситуация улучшилась. По крайней мере, атаки на Луанду самолётами и ракетными катерами ЮАР прекратились. Радиолокационные средства “Комсомольца Литвы” сопровождали все воздушные цели противника. Вражеские пилоты предпочитали не рисковать и отворачивали.

Аналогичным образом вели себя юаровские корабли. Не мудрено, ведь на их пути в территориальных водах Анголы стоял “Комсомолец Литвы” - наш СКР несколько раз производил ракетные пуски. И каждый раз противник поспешно отходил.

Разведка побережья

На берегу, помимо правительственных войск Анголы, воевали 40 тысяч кубинцев и сотни советских военных специалистов. Флот был готов поддержать сухопутные части - в Луанде дежурил большой десантный корабль с морпехами на борту. Их разведгруппы часто уходили вглубь страны - выполняли специальные задания. Разведку самого побережья вели обычные корабельные матросы.

- Одно из таких заданий едва не обернулось для нас пленом, - вспоминает бывший штурман “Комсомольца Литвы” Игорь Геннадьевич Бухалин (в настоящее время живёт в Калининграде). - Удача помогла выкрутиться.

Старшего лейтенанта Бухалина отправили на моторной лодке в небольшую бухту - уточнить обстановку на берегу. С ним были ещё один офицер и два матроса. Все с “калашами”. На подходе к песчаному пляжу группа попала в засаду. С двух выступающих в море мысов по морякам открыли огонь пулемёты. Они старались прижать лодку к берегу. А там группу уже поджидали несколько десятков повстанцев.

- Захватить нас живыми хотят, - понял Бухалин. - Прорываться надо!

Разведчики развернули лодку в сторону одного из мысов и открыли огонь из всех стволов по враже­скому пулемёту. Его удалось подавить. Лодка на полном ходу обогнула мыс и ушла в море. Никого из моряков даже не зацепило - только борта пулями побило.

Благодарная Отчизна

Поначалу родное правительство не признавало, что наши граждане воевали в Анголе и Эфиопии. Михаил Пузик, Игорь Бухалин, Алина Лемешко и Василий Горжиевский ветеранами не считались. Как и тысячи других военно­служащих, которых родина отправила на “необъявленную войну”.

Только в 2009 году вступил в силу закон, признавший ветеранами боевых действий всех, кто “выполнял в Анголе и Эфиопии интернациональный долг”. Казалось, правда восторжествовала. Ага! Как бы не так. Не забывайте, в какой стране мы живём!

Нет, часть участников боевых действий всё же успела получить ветеранские корочки. Но тут россий­ское правительство призадумалось: а не много ли у нас ветеранов? И чиновники приняли очередное мудрое решение.

В 2012 году министр обороны РФ Сердюков издал приказ №2288. С этого момента каждый участник боевых действий (ещё не получивший удостоверения ветерана) должен был сам собирать документы, подтверждающие его статус.

Началось хождение ветеранов по чиновничьим коридорам.

Воевал, но... не участвовал

Капитан 2 ранга Пузик начал хлопотать об удостоверении ещё в 2009 году - сразу после “официального признания” войны в Анголе. Ходил в военкомат, писал запросы в архивы - всё без толку.

- Да вы вовсе не на войне были, - убеждали моряка чиновники, - а на боевой службе!

- Понятие “боевая служба”, - вторил им начальник центрального военно-морского архива В. Павлов­ский, - не тождественно понятию “боевые действия”.

Аналогичная история приключилась и с другими героями этой истории. В итоге Михаил Пузик, Алина Лемешко и Василий Горжиев­ский подали иски в суд.

13 ноября 2012 года судья Центрального района Калининграда В. Эльзессер отказала Пузику в удовлетворении иска. 21 декабря 2012-го судья того же района Л. Ченцова отклонила иск Горжиевского. 27 января 2013 года судья Центрального района Е. Ирихина отказала Лемешко.

Вышеперечисленные судьи не признали за военными моряками право называться участниками боевых действий и ветеранами. Особенно впечатляющим было обоснование решения судьи Ирихиной:

“Само по себе нахождение Лемешко А.А. на территории Эфиопии в период ведения боевых действий, в том числе во время нападения на танкер сепаратистов Эфиопии, без подтверждения её непосредственного участия в боевых действиях, дающее право на признание её ветераном боевых действий, не может служить основанием для выдачи удостоверения ветерана боевых действий”.

О как! Хотя Лемешко и установила под вражеским обстрелом связь с командованием, боевых действий она не вела. Выходит, связисты Великой Отечественной, тянувшие под огнём телефонный кабель, участниками войны зря числятся.

Смертельная “путёвка”

Игорь Бухалин тоже остался без ветеранского удостоверения. Как и десятки других участников ангольских и эфиопских событий, проживающих ныне в Калининградской области. Остались в живых - радуйтесь. Скажите спасибо, что родина признала Анголу и Эфиопию зонами боевых действий. Чиновники вполне могли посчитать пребывание там наших моряков отдыхом на курорте. С вычетом из пенсии стоимости “путёвок”.

Но вот что интересно: в некоторых других регионах России судьи решают аналогичные дела иначе. Например, Фрунзенский районный суд Владивостока обязал военкомат выдать удостоверение ветерана офицеру-морпеху, воевавшему в Эфиопии. А суд Оренбургской области решил такое же дело в пользу бывшего матроса Киселёва. Примечательно, что Киселёв был подчинённым Пузика. В Анголе они были на одном корабле в одно и то же время.

Будь моя воля, я бы обязал наших “ангольцев” и “эфиопов” рассказывать о своих злоключениях молодым воинам-балтийцам. Пусть выступают во всех ротах, эскадрильях, батареях и на кораблях. Чтобы молодёжь знала, какую благодарность им готовит родина.

А. Захаров