Новые колёса

Новые колеса / Кёнигсберг - Калининград / КЁНИГСБЕРГ ИЗГНАННИКОВ. Сюда бежали от смерти гугеноты и удирали отсюда - коммунисты

ВКонтакт Facebook Google Plus Одноклассники Twitter Livejournal Liveinternet Mail.Ru

Царица и король

Известно, что первое массовое переселение в столицу Восточной Пруссии “беженцев” из Европы состоялось в 1686 году: сюда приехали 650 гугенотов, преследуемых во Франции за веру. Почти все они поселились в районе общины Бургфрайхайт. Впоследствии улица, образованная их домами, стала именоваться Французской (теперь не существует).

Кёнигсберг, набережная Преголи, порт, 1937 год

В 1732 году в город прибыла целая партия переселенцев из австрийского Зальцбурга, а в 1734-1735 годах в Королевском замке обитал польский король Станислав Лещинский, изгнанный из своей страны в ходе войны за польское наследство...

Во время Семилетней войны Кёнигсберг “почти с радостью жил в условиях русской оккупации (отмечает немецкий историк Рюдигер Сафрански). На верность царице город присягал сверх всякой меры усердно... Школьные хоры пели по случаю дня рождения императрицы Елизаветы Петровны.

Кёнигсберг, набережная Преголи, Рыбная деревня, 1939 год

Отравился кислотой

В доме русского губернатора собирались все, кто был отмечен чином и званием.

За русскими офицерами последовали из Петербурга очаровательные придворные дамы, кружившие головы сыновьям кёнигсбергских бюргеров. В городе воцарились галантные нравы...

Торговля и ремёсла процветали, поскольку новое ощущение жизни порождало и новые потребности, а таможенные барьеры на границе с Россией на время исчезли.

В эти годы Кёниг­сберг был открыт миру”. Чего, как известно, так и не простил городу Фридрих Великий.

С 1763-го по 1780 год из-за таможенных сборов, запретов на ввоз, государственных монополий и административных предписаний, специально введённых для “неблагонадёжного” города на восточной окраине, обанкротились 43 крупных торговых дома в Кёнигсберге. Глава наиболее значительного из них - “Сатургуса” - свёл счёты с жизнью, отравившись синильной кислотой, а его сын - Хайнрих Браун - уехал в Россию. Где впоследствии открыл магазин гобеленовых тканей и даже пробился в поставщики российского императорского двора.

Кёнигсберг, Зелёный мост, биржа, 1908 год

Катенька на троне

Кстати, многие уроженцы Кёнигсберга преуспевали именно в России. Так, некто Иоганн Эрнст Греч (1709-1760) родился и учился в Кёнигсберге. Впоследствии перешёл на русскую службу и сделал блестящую карьеру: именно он, принявший православие, преподавал историю, философию и основы математики будущей императрице Екатерине II. Интересно, что и Греч, и Екатерина с первых дней общения говорили между собой исключительно по-русски. Венценосная ученица называла Греча “Иван Михайлович”, а ему дозволялось, в знак особого поощрения её за успехи в учебе, иногда обращаться к ней: “Катенька”.

Кёнигсберг, Зелёный мост, биржа, вид на Кнайпхоф, 1910 год

Внук Греча, Николай Иванович (1787-1867), станет известным российским (правда, реакционным - из тех, кто непоколебимо стоял за “веру, царя и отечество”) писателем, филологом, издателем. В Кёнигсберге он побывает дважды - и оба раза будет рад, когда по возвращении мощный русский “орёл” снова примет его “под распростёртые крылья”.

Студент-убийца

Ещё более яростным приверженцем российской монархии являлся человек, всю свою жизнь проведший “между двух берегов” - Август Фридрих Фердинанд Коцебу (1761-1819). Немец по рождению, он был русским дипломатом, писателем и... драматургом устрашающей плодовитости. Он написал более 200 (!) пьес и десять здоровенных романов.

Кёнигсберг, Северный вокзал, Ганза-платц, 1930 год

В 1813-1816 годах Коцебу назначили российским консулом в Кёнигсберге - и в репертуарах местных театров были широко представлены его “выдающиеся” произведения (люди понимающие называли их “коцебятиной”). О Коцебу язвительно говорили, что он пишет быстрее, чем может читать, поэтому знает далеко не все свои пьесы...

Впрочем, финал собственной жизни Коцебу достоин трагедии: в 1819 году его убил по политическим мотивам студент Карл Занд, считавший, что “Германия превыше всего”. А родившийся в Кёнигсберге сын Коцебу, которого звали Александром Евстафьевичем, стал известным русским художником-баталистом.

...Из-за своих политических убеждений кто-то бежал в Кёнигсберг, а кто-то - из Кёнигсберга. Так, в 1920 году в Кёнигсберге остановился бежавший от Октябрьской революции русский богослов, историк и писатель Николай Сергеевич Арсеньев.

Двадцать четыре года он преподавал на философском факультете Альбертины, занимая должность приват-доцента, доцента, внештатного профессора по русской культуре и истории русской духовной жизни, читая лекции и проводя практикумы по русскому языку.

Кёнигсберг, Преголя, вид на Кнайпхоф и Кузнечный мост, 1940 год

Арсеньев ненавидел коммунистов - но его занятия по русскому языку посещал молодой рабочий Вилли Ильнер, член коммунистической партии Германии. В семнадцать лет Вилли уже работал в партийной печати, в 18 - вошёл в состав руководства окружной организации КПГ в Восточной Пруссии.

Пытки в гестапо

В 1924 году за политическую деятельность Ильнера приговорили к длительному тюремному заключению. Он бежал в СССР. Учился в Ленинграде. Встретил русскую девушку, на которой хотел жениться, но не позволил себе этого сделать, зная, что должен будет вернуться в Германию. После прихода к власти фашистов нелегально пробрался в Кёнигсберг и участвовал в организации рабочего подполья.

В 1938 году был арестован гестапо. Его жестоко пытали, но он не выдал никого из товарищей. Во время пыток - не кричал от боли, а пел “Ой, мороз, мороз, не морозь меня...” - песню, которую очень полюбил в России.

Вилли Ильнер погиб в застенках берлинского полицай-президиума. Не зная, что в это же время девушка, которую он любил, была отправлена в советский лагерь для политзаключенных. Её обвиняли, кроме всего прочего, в “тесных контактах с агентом фашистской Германии” - то есть с ним, Вилли...

Что же, причудливо тасуются колоды карт, как говаривал булгаковский Воланд.

Сдался русским

Кёнигсберг

В 1902 году в Кёнигсберге родился Салли Германович Колпеницкий. Его родители - российские евреи, перебравшиеся в Кёнигсберг в конце XIX века. В 1917 году Салли Германович, не закончив школу, ушёл на фронт 15-летним, по документам своего старшего двоюродного брата, чья семья собралась бежать из Германии во Францию. Во время первого же боя - сдался русским. В Сибири, где он находился в плену, примкнул к большевикам. Всю Гражданскую - воевал за красных. Остался в России, получил высшее образование, работал инженер-архитектором на экспериментальном заводе “Союзхимпластмасса”. В августе 1937-го был арестован, а в ноябре этого же года - расстрелян на Бутовском полигоне НКВД под Москвой.

В ноябре 1989 его реабилитировали “за отсутствием состава преступления”...

А вот его двоюродного брата - не того, чьими документами он воспользовался, а младшего, Макса Колпеницкого, ждала совсем иная судьба.

Хозяин кабаре

В 1917 семья Макса Колпеницкого бежала из Германии во Францию. Макс, переделавший фамилию на “Колпе”, оказался очень неплохим антрепренёром. Вместе с другом он открыл в Париже кабаре, где каждый вечер разыгрывались уморительные сценки, которые он сам сочинял и режиссировал.

Но когда Париж был взят немецкими войсками, семья Колпе убежать не успела. Его родители погибли в концлагере, ему чудом удалось спастись.

После войны Макс Колпе эмигрировал в США. Он писал сценарии. Его фильм “Германия. Год нулевой” (1948) до сих пор считается одним из шедевров сценарного мастерства. Он дружил с актёром и режиссёром Билли Уайлдером и специально для него написал пять сценариев. В 1958 году Макс Колпе вернулся в Германию, поселился в Мюнхене, но продолжал писать тексты для Голливуда.

Интересная история (показывающая, что всё в мире странным образом взаимосвязано, а пуп земли - это именно Кёнигсберг-Калининград) приключилась с самой известной песней, написанной Максом Колпе.

Легли в могилу

В 1955 году популярный в Америке тех лет бард Пит Седжер летел домой из Европы. В самолёте он читал “Тихий Дон” Шолохова в каком-то (видимо, неплохом) переводе. Его привлекла песня, которую в романе поют провожающие мужей на войну казачки: про камыш, который выдёргивают девки, и девок, становящихся сначала жёнами, а потом вдовами.

Рядом с Седжером сидела пожилая немецкая чета - как потом выяснилось, жившая до войны в Кёнигсберге. И фрау постоянно повторяла (имея в виду своих детей): “Когда же они наконец научатся?”.

Из этого всего Седжер сделал настоящий антивоенный хит - про цветы, которые сорваны девушками, и про девушек, вышедших замуж, и про их мужей, ушедших в солдаты. А ещё один бард, Джо Хикерсон, дописал ещё два куплета - про солдат, которые легли в могилы, и про могилы, ставшие цветами. Рефреном же стала подслушанная в самолёте строка: “Когда же все это поймут?..”

Молитва по-русски

Марлен Дитрих, готовясь к очередному европейскому туру, включила в репертуар эту песню - на французском языке. А потом попросила Макса Колпе перевести её на немецкий. Он перевёл. И Марлен Дитрих сделала песню “Где цветы, дай мне ответ...” известной на весь мир - и исполнила её во время гастролей в Израиле, первой нарушив табу на использование там немецкого языка на публичных мероприятиях.

...Макс Колпе умер в 1998 году в возрасте 93 лет. На его счету - двадцать восемь сценариев фильмов, которые вошли в историю мирового кинематографа.

Ближе к смерти он всё чаще вспоминал Кёнигсберг. И почему-то (по воспоминаниям близких) об этом городе он всегда говорил тихо - и что-то шептал по-русски. Как молитву. Ему очень хотелось побывать в Калининграде, но он так и не рискнул.

Ну а наши “прогулки” - продолжаются.

Д. Якшина



Если вам понравилась эта публикация, пожалуйста, помогите редакции выжить.



Номер карты "Сбербанка"  4817 7601 2243 5260.
Привязана к номеру            +7-900-567-5-888.

Или через Yandex.Money