На зоне особого режима “Жемчужная” назревает очередной судьбоносный катаклизм: начальник колонии Али-Хан по кличке “Антон Хоттабыч” возжелал странного - сократить управленческий аппарат вверенного ему пенитенциарного учреждения.

- Все этого хотели, - хмыкнул ответственный за нутряную политику ЖеПе Сашок Котомка. - Все над этой проблемой бились: и яйцеголовый Мате-Точкин, и безбашенный Педрович, и арматор Егор-Бугор, и федеральный проходимец Беес, и сварщик Цукан... Бились-бились, да только сами разбились!

- Аппарат - дело загадочное, - согласился ответственный за недоразвитость инфраструктуры ЖеПе Ролл-Блин. - Он может только расти. Вот взять, к примеру, меня...

- Это точно, - перебил Смотрящий Главного Барака Ярый Щук. - Одного уберёшь, глядь - на его месте уже двое!

- Меня лично сколько раз уже сокращать пробовали, - скривился Сашок. - И что толку?

- Половину изничтожу! - стукнул кулаком по столу Али-Хан. - Вдвое сокращу!

- Изничтожишь, изничтожишь, - ласково погладила “Антона Хоттабыча” по голове главная депутанша ЖеПе Мариан Оргия. - Всех сократишь! Только не переживай так - смотреть на твои страдания больно.

- Тебе звонок из Питера, - передал трубку начальнику колонии Сашок Котомка.

- Всё, всё нажитое непосильным трудом, - раздался в трубке голос Цукана, бывшего хозяина ЖеПе, а ныне северо-западного полпреда царя-батюшки. - Цепь золотая - три штуки; колье женское - два; серьги золотые с жемчугами и брюликами - шесть пар; кулон с профилем царя-батюшки (само собой, золотым) - 10 штук... Всё украли, ироды!

- За державные дела Цукан переживает, - прикрыв трубку ладошкой, объяснил Али-Хан. - Совсем человек душой измаялся...

В кабинет вбежал шустрый парнишка. Это был Лысый по кличке “Банкрот” - новый ответственный за фильтрацию базара в ЖеПе.

- Чего так запыхался? - Али-Хан дружески потрепал Лысого по щеке. - Гонятся, что ли, за тобой?

- Кредиторы с судебными приставами, - утвердительно кивнул “Банкрот”. - Долги вернуть требуют, отморозки!

- И много задолжал? - поинтересовался начальник колонии.

- Ерунда, - отмахнулся Лысый. - 300 тысяч тугриков. Сущие копейки. Я хоть сейчас всё верну!

- Так почему не возвращаешь? - удивился “Антон Хоттабыч”.

- Из принципа! - стукнул кулаком по столу Лысый. - Долги возвращают только трусы!

- Теперь вижу, что ты - не трус, - согласился Али-Хан. - Приступай к своим обязанностям.

- Значится так, - без промедления взял быка за рога “Банкрот”. - Все борзописцы, которые моего любимого Али-Хана ругают, пошли на хер! Не будем с вами больше сотрудничать.

- Правильно! - захлопал в ладоши ответственный за агитпроп в ЖеПе Коля Долгач по кличке “Зомби-ящик”. - Отделим мух от котлет.

- Некоторые ухари только мух и выискивают! - продолжал гневаться Лысый. - Только недостатки и видят!

- Ой, - удивился борзописец в очках, обращаясь к “Банкроту”. - На вас муха села!

- Ты что, - бросился на очкарика с кулаками Лысый. - Намекаешь, что я говно?!

- Не я намекаю, - отступил на шаг борзописец. - Это муха...

На улице послышались громкие причитания: “Ай-яй-яй убили... суки замочили... ни за что, ни про что!”

Али-Хан выглянул в окно. На тротуаре стоял главный футболёр ЖеПе Теймаразм Лепсик.

- Деды воевали! - стукнул кулаком себя в грудь Теймаразм. - Позор у западных ворот, смрад шовинизма и расизма!

- Иди, разберись со своим подопечным, - Али-Хан подозвал ответственную за физкульт-приветы в ЖеПе Натали Ищеенко. - Я не понимаю, чего он хочет...

- Физкульт-привет! - Ищеенко приветливо помахала Теймаразму, фотогенично перегнувшись через подоконник. - Когда в премьер-лигу своих кривоногих выведешь?

- Ай-яй-яй, - снова забубнил Лепсик, сделав вид, что не расслышал, прыгнул в роскошную колесницу и умчался прочь.

- Нет, - сокрушённо покачал головой начальник колонии, - не видать нам премьер-лиги, как самоокупаемости стадиона “Гнилая топь”!

Али-Хан с грустью посмотрел вслед удаляющемуся Теймаразму, горестно вздохнул и с чувством пропел романс Вертинского:

В последний раз я видел вас так близко,

В пролёте улицы умчало вас авто...

Мне снилось, что теперь

в притонах Сан-Франциско

Лиловый негр вам подаёт манто...

Полные грусти слова полетели над Побережьем, и даже последней “шестёрке” у параши было ясно: светлое будущее ЖеПе не за горами. Даже футбольное...