Миром правит не тайная ложа, а явная лажа.

Виктор Пелевин

Маразм крепчал

Шёл 1981 год - разгар “холодной войны”. Противостояние “социалистической системы с миром капитала” набирало обороты. Советские войска в Афганистане продолжали исполнять “интернациональный долг” - вели боевые действия.

Военные по обе стороны “железного занавеса” готовились к мировой войне. При этом стратеги и в США, и в СССР были абсолютно уверены - коварный враг нападёт первым. Нужно быть начеку!

Поэтому американские и совет­ские генералы разрабатывали всё новые планы нанесения “превентивных” ядерных ударов по противнику. Только на территории одной старушки-Европы армии США и СССР предполагали использовать друг по другу более пяти тысяч ядерных боеприпасов.

Гарантированное взаимное уничтожение никого не пугало. Ядерная пустыня тоже. Милитаристский психоз крепчал.

Кошки-мышки

32 подводные лодки дважды Краснознамённого Балтийского флота принимали в этой опасной игре самое активное участие. Они постоянно несли в море боевую службу. Скрытно заняв позиции, подлодки ждали начала боевых действий. Получив сигнал, субмарины должны были топить все корабли противника, оказавшиеся в пределах досягаемости оружия.

А пока война не грянула, главной задачей подводников было “обеспечение скрытности”. То есть требовалось дежурить в заданном квадрате таким образом, чтобы субмарину не обнаружил противник.

Корабли НАТО, естественно, старались отыскать советские подлодки заблаговременно - до начала боевых действий. В общем, одни искали, другие - прятались. И так - из года в год...

Перископный психоз

Нейтральная Швеция с тревогой наблюдала за происходящим. Политики этой страны понимали, что в случае глобальной войны достанется всем. В том числе и Швеции. В одной только маленькой Балтике - десятки советских подлодок. Да ещё с ядерными торпедами на борту. А за ними “охотились” корабли НАТО. Понятное дело, что всё это шведам оптимизма не прибавляло.

Нервная атмосфера привела к так называемому “перископному психозу”. Шведы то и дело замечали у своих берегов перископы подводных лодок. Ясное дело - советских! Военные корабли нейтрального государства регулярно выходили по тревоге в свои территориальные воды - на поиск субмарин. Безрезультатно.

Однако сигналы от простых граждан продолжали поступать всё чаще, число перископов у берегов Швеции росло. Обстановка накалялась.

Бабушка подплава

В октябре 1981 года на боевое дежурство в Балтийское море вышла советская подводная лодка “С-363” (бортовой номер 137). Боевая задача - обычная. Субмарине приказали занять позицию с чётко ограниченными границами восточнее датского острова Борнхольм. В случае начала войны, подводники должны были безжалостно топить все вражеские корабли. Ведь все понимали - немцы и датчане попрут с запада на главную базу советского флота в Балтийске. У Борнхольма очень удобно будет встретить супостата!

Естественно, советское начальство обратило внимание на необходимость соблюдения скрытности. Командира подводной лодки капитана 3 ранга Анатолия Гущина строго-настрого предупредили: ближе пяти миль к территориальным водам Дании не подходить!

Надо сказать, что “С-363” проекта “613” к тому времени разменяла третий десяток - настоящая старушка. В строй субмарина вступила в 1956 году. С 1967-го по 1979 год находилась на консервации - из боевого состава корабль вывели.

Затем “международная обстановка потребовала усиления морской мощи СССР” и “С-363” снова “призвали на службу”. С ноября 1979-го по март 1981 года подводная лодка прошла капитальный ремонт. И вот, в октябре 1981-го грозная субмарина вышла на боевое дежурство. На борту - полный боекомплект. 12 торпед, включая две с ядерными боеголовками. Враг не пройдёт!

Звёздный штурман

Несколько недель “С-383” тихо ходила по заданному району. Днём - под водой на электромоторах, ночью - в надводном положении на дизелях, которые заряжали электрические батареи.

В подводном положении подводная лодка долго находиться не могла - не хватало электроэнергии. При зарядке батарей дизели грохотали так, что “в Копенгагене витрины магазинов дребезжали”. Тем не менее субмарина осталась незамеченной. Просто в тот момент её никто не искал. Хотя поблизости постоянно сновали шведские рыболовецкие суда. Но от них “С-363” удавалось прятаться.

При таком режиме плавания на штурмана ложится особая ответственность - точно определить место подводной лодки трудно. Старший лейтенант Коростов старался изо всех сил. Но специалист он был аховый. Как было записано в характеристике штурмана, “опыта самостоятельного плавания не имеет”.

А тут ещё, как на грех, вышел из строя радиопеленгатор. Другими современными навигационными приборами (кроме компаса 1956 года выпуска), “С-383” не располагала - остался один секстан. Им моряки начали пользоваться ещё в XVIII веке - определяли место корабля по звёздам.

Этим дедовским методом и пользовался “не имеющий опыта” штурман.

Два лаптя по карте

25 октября 1981 года штурман попытался в очередной раз определить место подводной лодки. Секстан он подготовил плохо - неумело. Не мудрено, что ошибка вышла большой. Как говорят моряки, “два лаптя по карте”.

На борту субмарины находился начальник штаба бригады подводных лодок капитан 1 ранга Иосиф Аврукевич. Он подстраховывал командира Гущина (тот тоже опытом самостоятельного плавания не обладал). Кап-раз рвал и метал - обещал штурману по возвращении в базу “натянуть задницу на немецкий крест”. Но исправить ситуацию он был не в силах.

Можно, конечно, подойти поближе к берегу - поискать маяки. Но ведь это грозило потерей скрытно­сти! В общем, оставили всё как есть.

Ошибка в определении места “С‑363” привела к тому, что при очередном погружении лодка ударилась о дно.

- Глубина - 51 метр! - доложил боцман.

- Вот мы где! - радостно ткнул в карту штурман. - Здесь как раз такая глубина!

На том и порешили - здесь, так здесь.

Совсем охренел

В ночь с 27-го на 28 октября 1981 года “С‑363” всплыла для зарядки батарей. На вахту заступил замполит капитан-лейтенант Василий Беседин. Дежурство предстояло несложное. Подводная лодка шла в открытом море - до берега, как считали военморы, далеко. Главное - не столкнуться в темноте с каким-нибудь рыбаком.

Грохоча дизелями подводная лодка двигалась вперёд со скоростью 7,2 узла (около 14 км в час).

- Прямо по курсу - работает береговая радиолокационная станция, - неожиданно доложил радиометрист.

- Совсем охренел! - рявкнул в ответ Беседин. - Откуда в открытом море береговая РЛС?!

- Виноват, - испугался матрос. - Это корабельная радиолокация!

- То-то! - ухмыльнулся замполит. - Внимательней надо быть...

Справа по курсу Беседин увидел большое количество огней. “Рыбацкие суда”, - решил замполит. Затем впереди заблестело большое чёрное пятно. Потом ещё одно...

- Мазут разлили, - сообразил вахтенный офицер.

Беседин отвернул нос субмарины от пятен и благополучно их миновал. А через несколько минут лодка со страшным скрежетом вылетела на камни.

“Где мы?!”

Командир лодки и начальник штаба выскочили на мостик. Включили прожектор. Луч высветил какие-то белые глыбы.

- Где это мы? - изумился сигнальщик.

- На Северном полюсе, - мрачно пошутил боцман.

Осмотревшись, моряки поняли, что вокруг - берег. Они находятся в глубине фиорда!

Но на Борнхольме нет таких заливов!

В этот момент прожектор упёрся в вершину скалы, на которой находился пост шведской береговой охраны. Радиолокационная антенна вращалась, но никаких признаков жизни на посту не наблюдалось. Шведы мирно спали.

Теперь всё встало на свои места. Огни, которые видел Беседин, принадлежали не рыбацким судам, а местной деревеньке. А “мазутные пятна”, от которых замполит так мастерски уклонился, оказались гладкими береговыми валунами.

Подводники поняли, что они очень крепко влипли.

Люди в шапках

Всю ночь подводники пытались стащить субмарину с камней - работали дизелями на полную мощность. Тщетно. Под утро командир Гущин приказал поднять на рубке совет­ский военно-морской флаг.

В это время из глубины фиорда показалась маленькая моторная лодка. Это вышел на промысел щуки рыбак Бертиль Стрюкман. Швед подошёл к борту подводной лодки.

- Так вот чьи дизели грохотали всю ночь! - догадался Бертиль. - Наверное, какие-то учения...

С мостика на шведа смотрели странные люди в меховых шапках. Они что-то оживлённо обсуждали на незнакомом языке. Стюркман подвёл свою лодку поближе и разглядел флаг с красной звездой.

- Что-то тут не так! - почесал затылок рыбак. - Надо сообщить, кому следует. На всякий случай...

“А ты не пьян?”

Рыбак развернул моторку и отправился назад - в деревню. Там Стюркман побежал к своему приятелю Ингвару - у того дома стоял телефон.

- Слушай, - с порога начал рыбак. - Тут такое дело... У Торумшера на мель села подводная лодка. На флаге - звезда!

- Совсем эти русские обнаглели, - проворчал Ингвар. - Шарятся по нашим фиордам, как у себя дома. Позвони в штаб главной военно-морской базы Швеции в Карлскруне.

Бертиль набрал номер. На другом конце провода ответил женский голос. Это была дежурная Элизабет Пайне - гражданская служащая.

- Тут это, - сообщил рыбак. - Хочу сказать вам, что около Хэстхольмена на мели находится подводная лодка. Мы думаем, что она иностранная.

- Ты что, пьян? - обиделась Элизабет. - Дурацкая шутка!

- Со вчерашнего дня в рот не брал, - надулся Бертиль и положил трубку.

На часах было девять утра. Командир шведской базы принимал военно-морского атташе посольства США Дэвида Мосса и его помощника Эдмунда Поупа. Все офицеры заняты гостями. Элизабет поразмыслила, и решила всё же доложить о звонке. На всякий случай...

Полный бред

Элизабет перехватила в коридоре коммендора Карла Андерссона (начальника штаба главной военно-морской базы) и поведала о странном звонке. Карл позвонил на береговой пост.

- Ничего экстраординарного у вас не случилось? - дипломатично осведомился офицер.

- Без происшествий, - ответил сонный голос дежурного. - Хотя, постойте, я сейчас посмотрю... Лодка! Подводная лодка! Прямо перед нами!

Андерссон не поверил собственным ушам. Советская лодка находилась у острова Торумшер. Что она там делала? Фарватер, ведущий в Карлскруну, находится в 14 километрах северо-западнее. Прямой путь к базе, ширина пролива - 5 километров. И глубины приличные.

А русские выскочили на мель в проливе, ширина которого метров пятьсот. И глубины там - 13-14 метров. Даже погрузиться невозможно! По этому проливу ходят только рыбацкие лодки. А путь в Карлскруну перекрыт несколькими автомобильными мостами. Бред какой-то!

Пей до дна!

Андерссон немедленно сел в катер и помчался к острову Торумшер. Русские подводники встретили его приветливо - пригласили в кают-компанию. Там уже был накрыт стол.

- Что у вас случилось? - поинтересовался швед.

- Да, ерунда, - ответил русский командир. - Навигационная ошибка.

- По русскому обычаю надо выпить, - наполнил стаканы замполит.

Андерссон сделал глоток - спирт!

- По второй! - обрадовался замполит. - За дружбу!

- Не могу, - поморщился швед. - Я на службе.

- У нас закуска хорошая есть, - с гордостью сообщил Беседин. - Копчёная колбаса и ветчина!

Но на шведа “советский дефицит”, которым так гордились подводники, не произвёл никакого впечатления. Разговор зашёл в тупик.

- А давайте-ка мы вас стащим с камней, - неожиданно предложил Андерссон. - Без шума и начальства. Пойдёте себе с миром домой...

Но русские наотрез отказались. Выпить с империалистом - это одно, а проводить совместную спасательную операцию - другое. Вдруг швед замыслил какую-то провокацию?

Судить за шпионаж

Когда о русской подводной лодке доложили начальнику генерального штаба вооружённых сил Швеции Бенгту Шубаку, он радостно воскликнул: “Наконец-то!”

Пробил час военных! “Перископный психоз” получил полное право на существование.

Скандал мгновенно вышел на международный уровень. Все попытки советских дипломатов объяснить случившееся навигационной ошибкой встречали лишь саркастические ухмылки шведов.

Вокруг подводной лодки на скалах разместили шведскую морскую пехоту с оружием на изготовку. Масла в огонь подлило то, что шведские дозиметристы быстро узнали о главном - на борту советской субмарины находится ядерный боезапас. Генеральный прокурор Швеции заявил, что командира Гущина следует судить за шпионаж.

Из Балтийска к побережью Швеции подошла эскадра советских военных кораблей. Их силуэты маячили на горизонте.

Дипломаты никак не могли найти выхода из кризиса.

Дьяволы политрусские

Десять дней, пока шли переговоры, экипаж “С-363” (57 человек) сидел на борту, готовясь к худшему. Но шведы исправно снабжали моряков пресной водой. Когда требовалось вступить с подводниками в контакт, к субмарине на катере подходил офицер связи Сёдерхольм.

- Эй, вы там, дьяволы! - кричал швед. - Политрусски, комски, телефонски!

После этого на мостике появлялся советский офицер, с которым Сёдерхольм объяснялся на пальцах и смеси английского с немецким.

Советская сторона постепенно шла на уступки. Сначала признали нахождения ядерного оружия на борту “С‑363”, потом разрешили шведам допросить командира Гущина.

Рекорд Гиннесса

Офицер Андерссон забрал с борта субмарины капитана 3 ранга Гущина. Тот был в парадной форме и белых перчатках. К удивлению шведов, за командиром увязался замполит Беседин (его присутствия никто не требовал). При переходе на борт катера, у Гущина свалилась за борт фуражка, которую Андерссон долго доставал багром.

Советских офицеров под охраной автоматчиков на вертолёте доставили в штаб военно-морской базы.

- Где находилась лодка на момент аварии согласно штурманским вычислениям? - задали первый вопрос шведы.

- В соответствии с нашими расчётами, - ответил Гущин, - мы находились в районе Столбовой банки на польском побережье.

- Это же почти 100 километров от Карлскруны! - не удержался Андерссон. - Чёрт меня побери, но такие ошибки достойны занесения в Книгу рекордов Гиннесса!

Короче, шведы не поверили откровениям командира. В их головах никак не укладывался русский бардак. И вопросов типа - “А были ли офицеры трезвы?” - они задать даже не догадались.

Конфликт разрешился только после того, как советское командование передало Швеции секретные документы с заданием “С-363” на боевое дежурство. Мол, смотрите, не было приказа идти на Швецию...

После этого шведские буксиры сняли подводную лодку с камней и вывели её в нейтральные воды - к поджидавшей советской эскадре.

После 10 дней сидения на швед­ских камнях “С-363” вернулась в родную базу - Лиепаю.

“Шведский комсомолец”

Дальнейшая история участников шведской эпопеи сложилась по-разному. Начальника штаба Аврукевича уволили со службы, командира Гущина перевели на береговую должность. Остальных - наказали помягче.

С лёгкой руки флотских острословов “С-363” получила кличку “Шведский комсомолец”. Тогда на флоте модно было называть корабли челябинскими, ульяновскими и прочими комсомольцами.

Самую большую пользу от случившегося получил замполит Беседин. Сразу после начала перестройки он уволился и зачастил в Швецию. Там он много выступал с лекциями о том, как он предотвратил “ядерную катастрофу”. Шведы даже подарили герою автомобиль “Вольво”.

Но миф о “секретной” миссии в шведские шхеры советской подводной лодки - жив до сих пор.

А. Захаров