Горькое разочарование постигло зону особого режима “Жемчужная” и всю Великую Нашу Державу. Вновь избранный глава Пиндосии Трам-Тарарам не захотел полюбить царя-батюшку Паутина: слова доброго ему по телефону не говорит, по имени-отчеству не величает, санкции не снимает. От внезапного огорчения царь-батюшка решил провести радикальную реформу государственного управления: сменить несколько старых дегенератов на молодых техно­кратов. Начальник колонии “Жемчужная” Али-Хан по кличке “Антон Хоттабыч” собрал по этому поводу симпозиум.

- Задача эта сложная! - задорно сверкнул глазами Али-Хан, который до сего момента был единственным молодым технократом среди многочисленных начальников колоний Великой Нашей Державы. - Но мы стараемся быть в тренде, чувствуем основные векторы!

- Тренд до сих пор был простой: Трам-Тарарам наш человек, - грустно покачал головой основной депутан Главного Барака Крап-Поткин. - И вектор на него указывал... А поди ж ты! Подвёл...

- Подкачал Трам-Тарарамушка, - вздохнул незаменимый помощник начальника колонии Егорка по кличке “Леший”. - А уж как мы на него надеялись, как надеялись!

- Хватит канючить, - стукнул кулаком по столу Али-Хан. - Делом надо заниматься. Сейчас подготовим предложения относительно того, как мы будем координировать работу с Златоглавой. Ослабим административный пресс!

- Координируй, не координируй, - махнул рукой ответственный за недоразвитость ЖеПе Ролл-Блин, - а всё равно они нас прессовать не перестанут и отымеют ещё не раз.

- Отымеют? - оживилась главная депутанша ЖеПе Мариан Оргия. - Заманчиво!

- Будем реформировать, я сказал! - вскочил с кресла “Антон Хоттабыч”.

- А помощники у вас для такой сложной задачи есть? - поинтересовался борзописец в очках. - Сколько?

- Честно говоря, по количеству так не скажу - я их не считал, - покраснел Али-Хан. - Мне они от бывшего хозяина ЖеПе Цукана достались. Я их увольняю-увольняю, а они всё не кончаются. Просто беда какая-то!

- Заниматься надо с подчинёнными, - посоветовал смотрящий Главного Барака Ярый Щук. - Я вот своих плавать учу. А что это такое - плавать не умеют?! Колония у нас у моря, на побережье. Не дай бог на рыбалку пойдут - мало ли что случится!

- И как учёба идёт? - поинтересовался борзописец-очкарик. - Успешно?

- Не-а, - мотнул головой Ярый. - Сидят, рожи вот такие! Прямо, как у меня...

- А ты книжку мою читал? - неожиданно перевёл разговор на другую тему Крап-Поткин. - Хочешь подарю?

- Да читал я, читал, - еле удержал в руках увесистый гроссбух Ярый Щук.

- Понравилась? - с надеждой в голосе спросил Крап-Поткин.

- Понравилась, понравилась, - уселся на книгу Ярый. - Полезная штука.

- Ишь ты, - раскрыл свою книжку Крапп-Поткин. - Всем нравится. Может, и мне прочесть?

- Достали вы меня уже своей провинциальностью, - вскипел Али-Хан. - Я вам про глобальные реформы, а вы - хрен знает о чём!

- Зачем нам реформы? - испуганно закричал ответственный за футбольное будущее ЖеПе Саркис-Откатчик. - Мы и без реформ свой кусок с маслом и чёрной икрой имеем.

- Кстати, - Али-Хан схватил Саркиса за руку. - Как там дела со стадионом “Гнилая топь”?

- Отлично! - Саркис-Откатчик показал большой палец. - Болото засыпано. Теперь никто из болельщиков на пути к стадиону не утонет.

- Вместо этого они сгинут в зыбучих барханах, - ехидно заметил борзописец в очках.

- Проблемы со стадионом больше нет! - сделал пометку в ежедневнике начальник колонии. - А как дела с дельта­плановым аэропортом?

- Никак, - развёл руками Ролл-Блин. - Бардак.

- Бардак привести в порядок, - дал указание Али-Хан. - Берите пример со стадиона “Гнилая топь”!

- Будем стараться, - пообещал Егорка.

- А если не будете - в порошок сотру! - рявкнул начальник колонии. - С вами по-хорошему нельзя. Как же я устал от этой местечковости! Скорее бы на повышение - в родную Златоглавую!

Али-Хан с презрением оглядел многочисленных подчинённых и продекламировал:

Вы - нищая падаль,

Вы - пища для морга,

Мне душно, как джинну

В бутылке прогорклой.

Как в тьме позвоночника костному мозгу.

Я счастлив лишь в скромном

Своём кабинете,

Где светят со стенки два глаза - как свечи.

То царские очи горят, между прочим.

Мне силу дают: и левый, и правый.

Жёсткие слова полетели над Побережьем, заставляя зэков поверить, что технократы страшнее дегенератов.

Хулио Иванов