К 100-летию комсомола в Гусеве покрасили детей

К 100-летию комсомола в Гусеве покрасили детей… Мальчика, одетого в шортики и рубашку, - белой краской. Получился а-ля “пионер с барабаном”, типа тех, что водружались раньше в парках и скверах на гипсовые же постаменты. Девочка в пионерской форме “забронзовела”. Эти “живые картины”, судя по фото, предваряли в городском Доме культуры концерт, посвященный (как сказано в релизе) тем, чья юность прошла под девизом “Раньше думай о Родине, а потом о себе!”

Молебен для коммунистов

Вообще юбилейные торжества в честь ВЛКСМ приняли в стране масштаб поистине глобальный. Повсеместно проводились встречи с ветеранами комсомола, творческие вечера, круглые столы… Самые именитые из региональных экс-комсомольцев были приглашены в Москву на торжественный вечер, прошедший в пафосном Кремлёвском Дворце съездов. А сколько светлых, окрашенных ностальгической дымкой воспоминаний о комсомольских буднях растиражировали СМИ!

Да, безусловно, для тех, кто успел побывать комсомольцем, это прежде всего синоним юности. Когда тебе от 14 до 28 - как романтично воспринимаются и “яростный звон гитар, яростный стройотряд”, и багульник, цветущий где-то на сопке, и адрес, который “не дом и не улица”, а целый Советский Союз…

Но ведь, кроме романтики, было и ещё кое-что? Я не говорю сейчас об эпохах великих свершений. Это тема особая.

По случаю столетия комсомола Зюганов отслужил молебен...

Кстати, самое большое оскорбление истинным комсомольцам нанёс, на мой взгляд, лидер КПРФ Геннадий Зюганов, заказавший по случаю юбилея ВЛКСМ… молебен! Видимо, напрочь позабыв о том, с каким горячим энтузиазмом комсомольцы двадцатых сшибали кресты с церковных колоколен.

Путёвка в жизнь

Простая арифметика показывает, что нынешние ветераны ВЛКСМ на фронтах Великой Отечественной не воевали, целину не осваивали… Может быть, кто-то из них успел поучаствовать в строительстве БАМа. Кому-то выпало оказаться в Афганистане. Но в большинстве своём, “ветераны ВЛКСМ”, активно приглашаемые по случаю праздника в школы и культурные учреждения, - бывшие функционеры. Ибо обычные люди, имевшие комсомольский билет и значок, просто работали. И если это получалось у них хорошо, то вовсе не благодаря значку с билетом.

В конце 70-х - начале 80-х (то есть в ту самую брежневскую эпоху, которую сегодня почему-то принято считать едва ли не “золотым веком”) членство в ВЛКСМ сакрального смысла уже не имело. А вот в роли “социального лифта” выступить вполне могло.

Молодой технократ Антон Алиханов и бывший секретарь Калининградского горкома комсомола Марина Оргеева

Кто становился в школе секретарем комсомольской организации? Как правило, амбициозный юноша или девушка с задатками начальницы. И неважно, как они учились до этого (чаще всего, на тощие “тройки” с “четвёрками”). Ибо после этого они уверенно выбивались в отличники. Медалей, правда, не получали (нужно ведь было экзаменационное сочинение на “пять” написать!). Но качественный аттестат, плюс комсомольская “путёвка в жизнь”, плюс рабфак - давали возможность поступления в любой вуз. А там опять - комсомольская карьера. Которую делали те студенты, кто… скажем мягче, особым интеллектом не блистал. Да и некогда им было учиться: собрания, конференции, бюро райкома, пленарные заседания, съезды… А главное - постоянное соответствие линии партии, что на практике означало полное и безоговорочное подчинение партийным структурам.

Облико морале

Я помню, как в 85-м комсомольское бюро филологического факультета КГУ должно было принять решение об исключении из ВЛСКМ студентки пятого курса. Её “вина” состояла в том, что она не пришла на встречу со своим дипломным руководителем. Та - дама строгих правил - послала за ней другую студентку. Благо, “виновная” жила в общежитии рядом с корпусом КГУ. Посланная скоро вернулась и - идиотка! - доложила, что у “виновной” в комнате молодой человек. А дверь закрыта на ключ…

Дипломный руководитель метнулась в общежитие и начала ломиться в дверь комнаты. Парень перепугался. В окно с третьего этажа он сигануть не решился - открыл дверь, оттолкнул учёную даму и бросился бежать.

“У него были белые глаза!” - рассказывала потом дама, прихлёбывая валерьянку. Студентку обвинили в аморальном поведении, хотя она, в слезах и соплях, объясняла, что в комнате был её жених - через две недели свадьба…

Бюро должно было это обвинение “узаконить”. Исключение из ВЛКСМ автоматически означало отчисление из университета: КГУ тогда готовил учителей, и любое пятно на “облико морале” превращалось в крест на профессии. Даже за полтора месяца до диплома!

Постельные подвиги

В бюро комсомола лично я (тогда второкурсница) попала случайно - надо же было кому-то рисовать картинки в “Комсомольский прожектор”. А вот моя сокурсница Женя это бюро возглавляла: карьеру она делала осознанно и быстро.

- Ну, вы же понимаете, какое решение нужно принять? - спросила она нас перед началом “экзекуции”. - С секретарём партийного бюро всё уже согласовано.

- Какое? - спросила я.

- Ты что, дура? Конечно, исключать эту б… к чёртовой матери! - сказала член бюро с романо-германского отделения. Пятикурсница, о чьих постельных подвигах ходили легенды: будто бы она “пропустила через себя” все мужское население общежития и десяток-другой курсантов КВАТУ.

- За что? - спросила я.

- За аморалку! - ответил член бюро, перетрахавший половину факультета. - Потому что не фиг до свадьбы!!

Вы теперь - покойники!

“Виновную” ввели. Бледная, заплаканная, она всё твердила о том, что через две недели у неё свадьба… и что “ничего не было”… и что ей обязательно нужно закончить универ, потому что она уже даже распределилась…

Когда дошло до голосования, из 13 членов бюро шестеро проголосовали за её исключение. Седьмым по очереди был мой однокурсник. Особых надежд на его счёт я не питала. Книжный мальчик, целомудренный до изумления.

- Не делай этого, - всё же шепнула я. - Пожалуйста. Нельзя её исключать. Не за что.

Он повернулся:

- Ты плохо обо мне думаешь. Я сам знаю, что нельзя.

И проголосовал “против”. И мы, оставшиеся, тоже.

Студентка снова заплакала. Её отпустили. А секретарь бюро завопила дурниной:

- Вы что, идиоты!!! Вы теперь - покойники!

Коммунист стал олигархом

“Покойниками” мы не стали. Всё-таки в стране уже прозвучали горбачёвские “апрельские тезисы”, и началась перестройка. Но ощущение фальши всего, что связано с комсомолом, всё равно осталось. И тягомотные собрания, и “ленинские зачёты”, к которым надо было назубок учить фамилии и имена генеральных секретарей “дружественных” СССР компартий (а имена у них были ещё те! Особенно у генсеков из Африки)… Вся эта мутотень особой радости не вызывала.

А в 88-м я пришла работать в газету “Калининградский комсомолец”. Её учредителем был обком ВЛКСМ, а курировали работу редакции второй секретарь обкома Олег Болычев и третий секретарь Владимир Лучников.

Помню, на одной из планёрок речь зашла о верности принципам. И Лучников, по молодости чем-то похожий на Павку Корчагина в исполнении Конкина, сказал, играя желваками на скулах:

- Вы не понимаете? Сейчас, как никогда, нужно, стиснув зубы, идти к коммунизму!

А Болычев согласно кивал головой.

Всего через пару-тройку лет Болычев, в чьём ведении (как второго секретаря) находилась областная комсомольская недвижимость, займётся бизнесом и превратится в олигарха. А Лучников пойдет по административной стезе - и дослужится до главы администрации Ленинградского района. Сейчас он директор ООО “Р.П. Энерго” и ещё целого ряда фирм. Надо думать, коммунизм в одной отдельно взятой квартире он для себя уже построил.

Грязное порно

Помню я и других “ветеранов ВЛСКМ”. Тех, кто зарабатывал бешеные деньги в так называемых “НТТМ” - центрах научно-технического творчества молодёжи. Не знаю, как там обстояли дела с наукой и техникой, но вот видеосалонов у них была по городу тьма. И крутили там та-а-а-акое, что “Эммануэль” или “Греческая смоковница” на этом фоне воспринимались как “Спокойной ночи, малыши!” Ибо какие-нибудь “Девочки из домика на колёсиках” были просто жёстким и грязным порно. Равно как и “Будни сантехника”. Пускали же в эти видеосалоны всех желающих, в том числе и пионерского возраста. Этакая “школа молодого бойца” в духе “Дас ист фантастиш”.

Помню секретаря райкома комсомола, который на полном серьёзе предлагал публиковать в газете произведения маркиза де Сада - “для поднятия тиража и снижения себестоимости”. Помню функционеров, которые приходили в редакцию, когда под эгидой “Калининградского комсомольца” проводился первый в Калининграде конкурс красоты. И взгляды, которые они бросали на девушек - масляные, плотоядные - тоже помню. Как и вопли комсомольского работника, которого что-то там в публикации не устроило:

- Если бы сейчас был 37-й год, я бы вас расстрелял лично!

И то, как пили комсомольские вожаки на одном из загородных “патриотических мероприятий”, не стесняясь присутствия школьников, - тоже. Нашумевший тогда фильм по повести Полякова “ЧП районного масштаба” не передавал и десятой доли безобразий, творившихся наяву.

Розовые очки

Да, и у меня с комсомолом связана юность. В которой, поверьте, романтики было много. В конце концов, моя старшая дочь родилась от горячей любви “в недрах” комсомольской газеты. Но смотреть на комсомол сквозь розовые очки… едва ли это правильно. А уж пытаться его реанимировать - тем паче.

Сто лет назад он создавался во имя великой идеи. Время показало её уязвимость, но они-то, первые, этого не знали! А вот последние - знали. И чествуют сегодня не первых - последних.

Д. ЯКШИНА