Александр Захаров

Если кто-то из зарубежных друзей вдруг спросит: “А как там у вас со свободой слова?” - достаточно привести в пример газету “Новые колёса”. По звонку “сверху” типография отказалась её печатать, а торговые сети - продавать. Судебные приставы изъяли из редакции все компьютеры, Роскомнадзор вынес сразу два предупреждения и через суд добился отзыва свидетельства о регистрации СМИ.

При этом главный редактор “НК” Игорь Рудников второй год находится в СИЗО по абсурдному обвинению, а на журналиста “НК” Александра Захарова возбудили уголовное дело за “оскорбление представителя власти”… Остальные сотрудники еженедельника пока отделались исками от разных жуликов, внезапно вспомнивших о своей чести и достоинстве, допросами в судах и следственном комитете, либо находятся в “оперативной разработке” ФСБ.

Виновница торжества

Ситуация, конечно, уникальная: в один день (21 марта) в двух разных городах России перед судом предстали два журналиста одной региональной газеты. В Санкт-Петербурге шло судилище над Рудниковым, в Калининграде - над Захаровым. И если первый процесс проходил в закрытом режиме, то на второй - приходи не хочу.

Вот только, как и в прошлый раз, собралось всего девять слушателей, из которых лишь один представитель СМИ (если не считать троих сотрудников “НК”). Это Константин Рожков, редактор газеты “Светлогорье” и сайта “Свободный Калининград”.

13 марта заседание перенесли из-за того что гособвинитель не успел к нему подготовиться. На сей раз прокурор явился, но суд не позаботился о вызове свидетелей. К тому же явно не хватало “виновницы торжества” - 36-летней судьи Центрального районного суда Калининграда Марии Зюзиной, которая считается потерпевшей. Она прислала ходатайство с просьбой рассмотреть дело без её участия.

Врачебная тайна

Для начала судья Татьяна Уколова напомнила собравшимся регламент, особенно отметив, что к суду следует обращаться “Ваша честь”.

- Захаров! - повернулась “Ваша честь” к подсудимому. - Пожалуйста, представьте документ, удостоверяющий вашу личность.

- Вам? - вытащил паспорт Захаров.

- Да-да, - протянула руку Уколова. - Подходите ближе, не бойтесь.

- А я опасаюсь, - замер в метре журналист.

- Интересно, чего?

- Справедливого возмездия, конечно!

Публика тихо заулыбалась.

- Итак, - погрузилась в бумаги Уколова. - Захаров Александр Евгеньевич… Дата рождения?

- 29 марта 1955 года.

- Место рождения?

- Город Баку.

- Образование?

- Высшее. Военно-морское училище Тихоокеанского флота во Владивостоке и военно-дипломатическая академия в Москве.

- Семейное положение?

- Женат.

- Наличие иждивенцев?

- Нет.

- Место работы?

- Общественная приёмная уполномоченного по правам предпринимателей в Калининградской области.

- Должность?

- Аналитик.

- Ранее к уголовной ответственности не привлекались?

- Ранее не привлекался.

Александр Захаров

- Какие-либо государственные награды имеются?

- Да, есть.

- Хронические заболевания?

- В моём возрасте стыдно не иметь заболеваний. Можно не перечислять?

- Конечно, это относится ко врачебной тайне… Вы где-нибудь состоите на учёте?

- В смысле?

- Ну, это стандартный вопрос. Суд выясняет, находится ли подсудимый на учёте у психиатра или в наркологии…

- Нет, у нарколога я не состою, алкоголизмом не страдаю, психически - вроде нормальный человек. По крайней мере, на учёте не состою.

- Отношение к воинской обязанности?

- Капитан первого ранга запаса.

“Из личной неприязни”

От адвоката Александр отказался принципиально, чем вызвал неожиданный протест гособвинителя.

- Право на защиту должно быть соблюдено, - заявила старший помощник прокурора Евгения Ковалёва.

Судья Мария Зюзина

Но судья в этом вопросе встала на сторону подсудимого, поскольку он “совершеннолетний”, “не имеет психических недостатков” и “отказ не связан с его материальным положением”.

…Настало самое интересное - оглашение обвинительного заключения. Прокурор зачитывала его больше десяти минут, но текст состоял из повтора стандартных формулировок:

- Захаров, являясь журналистом, членом “Союза журналистов России”, осознавая, что судья Зюзина является представителем власти, действуя умышленно, из личных неприязненных отношений, с целью публичного оскорбления судьи, - скороговоркой читала Ковалёва, - написал статью… предоставил её в редакцию… после чего эта статья - с его согласия и по его желанию - была опубликована.

Грязные танцы

Речь идёт о серии публикаций, вышедших в 2017 году, когда судья Зюзина занималась делом о нападении на Рудникова и, по сути, обрубила все нити, ведущие от исполнителя к организаторам и заказчикам покушения. Осудили только одного киллера - бывшего сержанта-омоновца Алексея Каширина.

Захаров подробно освещал весь это беспредел и в итоге получил обвинение по трём эпизодам. Как считает следствие, в публикации “СУДЬЯ ДАЛА СРАЗУ ДВУМ КИЛЛЕРАМ”  автор выразился в адрес судьи Зюзиной словами “Судья продажная”, чем “подорвал в глазах общественности авторитет всей судебной власти РФ”. В материале “ГРЯЗНЫЕ ТАНЦЫ СУДЬИ ЗЮЗИНОЙ” следствие прицепилось к подзаголовку “Честная давалка”. А в статье “КАЧАЛКА ДЛЯ КИЛЛЕРА” - к фразе “Матёрая беспредельщица”.

Бывший сержант-омоновц Алексей Каширин

- Захаров обвиняется в совершении преступления по ст. 319 УК РФ, а именно - в “публичном оскорблении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей”, - резюмировала Ковалёва.

Выслушав всё это, судья Уколова вдруг вспомнила о свидетелях:

- В зале есть Якшина, Грозмани или Малиновский?

Из перечисленных журналистов оказался только последний.

- Вы вообще являетесь свидетелем, поэтому должны быть удалены из зала, - указала на дверь Уколова. - Только далеко не уходите.

Оскорбление Президента

Выпроводив единственного свидетеля, судья обратилась к подсудимому:

- Вам понятно обвинение?

- В целом, да, - задумчиво произнёс Захаров. - Не понятен только один момент: “Судья продажная”. Он вырван из контекста. Это же эпиграф, который целиком звучит так: “Судья продажная, козёл ты!” И снизу подпись: Рамзан Кадыров на футбольном матче “Терек” - “Рубин”. По такой логике, если бы я использовал слова Пушкина:

“Властитель слабый и лукавый,

Плешивый щеголь, враг труда,

Нечаянно пригретый славой,

Над нами царствовал тогда”

…вы бы мне приписали оскорбление действующего президента России?!

- Хотите сказать, это высказывание не касалось конкретной личности? - уточнила Уколова.

- Это цитата Рамзана Кадырова, использованная как эпиграф, - повторил Захаров.

Сбылась мечта Козьмы Пруткова

- Что можете сказать в отношении двух иных эпизодов? - поинтересовалась Уколова.

- Всё остальное признаю, за исключением фразы “Честная давалка”, - честно ответил Захаров. - Это не мой стиль. Подобным пошлым образом я никогда не выражаюсь. Я могу сказать “беспредельщица”, “махровая”… могу использовать слова Рамзана Кадырова. Но “давалка” - это не мой лексикон.

- То есть это было написано не вами?

- “Честная давалка” - я не писал.

- Ну а в целом вы свою вину признаёте?

- Нет. Я признаю, что я это писал. Это было моё личное мнение и мнение уважаемого Рамзана Кадырова - лучшего пехотинца Путина.

По залу прокатился сдавленный смех.

- Ну а в целом, какое у вас отношение к предъявленному обвинению? - выпытывала Уколова.

- Отношение у меня нормальное, - пожал плечами Захаров. - Я понимаю, что сейчас исполняется мечта Козьмы Пруткова, который писал проект о введении единомыслия в России. Эта идея сейчас живёт и здравствует. Всех журналистов хотят подстричь под одну гребёнку… В этом контексте мне всё ясно. И я, в принципе, не сопротивляюсь. Я понимаю, что вы (власть) свою задачу уже выполнили.

Обидели судью

Поскольку Зюзина не явилась (да и никто на этом не настаивал), показания “потерпевшей” зачитала её коллега Уколова. Из этих показаний следовало, что во время судебного процесса по делу Каширина потерпевший Рудников, а также его представители Кравченко и Золотарёв неоднократно нарушали регламент судебного заседания (а именно - заявляли, что судья и прокурор совершают преступление), за что были удалены до окончания судебного следствия. При этом в газете “Новые колёса” стали выходить статьи, содержащие, по мнению Зюзиной, оскорбления и клевету в её адрес. Эти статьи передал ей кто-то из знакомых (кто именно - она не помнит).

Судья Мария Зюзина

Зюзину обидели аж семь публикаций. Все они были подписаны либо А. Захаровым, либо редакцией “НК”. В итоге слуга Фемиды обратилась в региональное следственное управление (то бишь, к генералу Леденёву) с требованием провести проверку и возбудить уголовное дело.

Пьяницы и тунеядцы

В качестве свидетеля в зал вернули журналиста Малиновского, и он был весьма краток: мол, если статья подписана Захаровым, то наверняка написал её Захаров. Но! У газеты “Новые колёса” есть два учредителя, и больше никаких штатных сотрудников там не числится. Соответственно все вопросы надо задавать учредителям, а не Захарову.

- У вас есть вопросы к свидетелю? - обратилась Уколова к подсудимому.

- Да! - не растерялся тот. - Как вы считаете, почему есть уголовная статья за оскорбление гражданином власти, но нет статьи за оскорбление властью граждан? Хотя власть позволяет себе называть их “пьяницами”, “тунеядцами”…

- Ваша честь, я возражаю против этого вопроса! - вскочила прокурор. - Отношения к делу он не имеет.

- Принимаю ваше возражение, - согласилась Уколова.

- Тогда вопросов нет, - огорчился подсудимый.

Шампанским не угощали

- Скажите, а Захаров когда-нибудь использовал псевдоним? - поинтересовалась у свидетеля прокурор.

- Да, - ответил Малиновский. - У нас была рубрика “Жемчужное побережье”, и там Захаров использовал псевдоним.

- Какой?

- Хулио Иванов.

С трудом сдержав смешок, Ковалёва выдавила, что вопросов больше не имеет.

Зато возник вопрос у судьи:

- Во время дачи показаний органы следствия не применяли к вам физическое или психологическое насилие?

- Нет, - перекрестился Малиновский. - Слава Богу, обошлось без бутылки из-под шампанского.

Кто-то в зале громко хихикнул.

Логический финал

- Не понимаю, чего вы пытаетесь доказать? - потерял терпение Захаров. - Я же не отрицаю, что это писал я. Да, там могут быть какие-то изменения, но это мои материалы.

Игорь Рудников

- Вы будете настаивать на вызове Рудникова? - неожиданно спросила Уколова.

- Как вы это себе представляете? - опешил подсудимый. - Он же в СИЗО больше года сидит! Я хочу, чтобы процесс поскорее пришёл к логическому финалу...

Однако судья решила не гнать лошадей и дала поручение секретарю всё же вызвать остальных свидетелей. Придут - не придут, это уж их дело. Главное - соблюсти формальности.

Следующее (и, скорее всего, последнее) заседание пройдёт 2 апреля в 14.00. На нём, в частности, исследуют письменные материалы дела и дадут подсудимому возможность высказаться по полной программе.

А. МАЛИНОВСКИЙ