В Московском райсуде Санкт-Петербурга закончили предъявлять обвинение Игорю Рудникову и Александру Дацышину. По версии следствия, депутат-журналист на пару с бизнесменом-миллиардером вымогали 50 тысяч долларов у начальника следственного управления Виктора Леденёва. И что бы вы думали? В качестве главного и, по сути, единственного “доказательства вины” Рудникова суду предъявлена только видеозапись его встречи с Леденёвым. Точнее - два коротеньких фрагмента (примерно по 10 секунд каждый), когда Леденёв попросил Рудникова остаться с ним наедине и стал делать какие-то намёки…

Игорь Рудников в Московском районном суде

На прошедшем 16 мая заседании суда Игорь Петрович огласил свои пояснения об этой встрече, и судья Валерия Ковалёва приобщила их к делу.

Приводим выступления Рудникова с незначительными сокращениями.

С ног на голову

“На прошлом заседании суда государственный обвинитель попросил меня прокомментировать отдельные эпизоды оперативного эксперимента, проведённого сотрудниками ФСБ с участием руководителя следственного управления СК РФ по Калининградской области генерала Леденёва в его служебном кабинете - под видом официального приёма граждан 18 сентября 2017 года. Однако рассматривать “отдельные эпизоды” можно только как часть всей встречи, не вырывая из общего контекста, иначе будет искажены суть и смысл происходившего. К сожалению, следствие и обвинение пошли именно по такому пути. Пытаясь сформировать необходимые им доказательства, они поставили с ног на голову всё, что можно, представив меня вымогателем, а генерала Леденёва - жертвой вымогательства”.

Странное условие

“Факты таковы: именно Леденёв был инициатором этой встрече. Он добивался, настаивал на ней - причём в любом месте. Этого требовал сценарий оперативного эксперимента ФСБ.

Я согласился встретиться с Леденёвым, но только в следственном управлении, в официальной обстановке, в рамках личного приёма граждан. Согласитесь, странное условие для вымогателя: вымогать деньги в кабинете генерала.

Московский районный суд Санкт-Петербурга

Думаю, государственный обвинитель не станет отрицать и того, что я не знал, что вместо обещанного приёма граждан, будет организован оперативный эксперимент, где Леденёв выступит не в качестве руководителя следственного управления, к которому обратился за помощью потерпевший - человек, которого пытались убить <…>.

Я не знал, что Леденёву отведена другая роль: участника оперативного эксперимента ФСБ, цель которого - провокация, попытка создать доказательства, необходимые для обвинения меня в вымогательстве. То есть, Леденёв изначально обманывал меня, пользуясь тем, что я опасаюсь за свою жизнь и жизнь других сотрудников газеты, когда в мой адрес продолжали поступать угрозы расправы, а дело о покушении на убийство находилось в подчинённом Леденёву следственном управлении, и никто, кроме него, не мог остановить преступников”.

Приготовил ловушку

“Всё это подтвердил в суде сам Леденёв. Он сообщил, что тремя днями ранее (15.09.2017) дал согласие на участие в оперативном эксперименте ФСБ. Он рассказал, как в управлении ФСБ был написан сценарий так называемого “приёма граждан”, как было отрепетировано каждое движение агента Леденёва, каждый жест, каждое слово, чтобы потом, надёргав из видеозаписи нужные фрагменты, сфабриковать “образ преступления” и дать материал для соответствующих выводов экспертов.

Обещая помощь в расследовании покушения на моё убийство, на самом деле Леденёв готовил мне ловушку - и не собирался делать ничего, что обязан был сделать по закону, как руководитель следственного управления. Об этом также сказал Леденёв в суде.

Леденёв заманивал меня на встречу с другой целью - организовать провокацию, с помощью которой заткнуть мне рот и дезавуировать мои жалобы Президенту России, Генеральному прокурору и председателю Следственного комитета”.

Подопытный кролик

“Встреча с Леденёвым продолжалась около двух часов - и всё это время я говорил о необходимости переквалификации дела о покушении на моё убийство на статью 277 УК РФ, приводил аргументы, указывал на факты, свидетельствующие об умышленном нерасследовании дела, по сути - о саботаже. Что вынужден был признать и сам Леденёв. Это есть на видеозаписи.

Однако, вопреки обещанию о переквалификации (а только с учётом этого обещания я согласился на встречу), Леденёв занял другую позицию, пытаясь доказать мне, что нет оснований для переквалификации. Очевидно это был один из элементов сценария оперативного эксперимента, чтобы затем представить всё так, будто цель моего визита к Леденёву была иной. То есть не переквалификация и расследование уголовного дела, а вымогательство денег.

Конечно, в момент встречи с Леденёвым ни о чём таком я не догадывался и не подозревал. Я даже не мог представить, что оказался в положении подопытного кролика, а руководитель следственного управления действует как агент ФСБ”.

Похож на фокусника

“Уже в середине встречи я понял, что Леденёв меня обманул - он не хочет изменять квалификацию дела и не собирается расследовать покушение на моё убийство. Я чувствовал себя растерянным и подавленным. Я не понимал, зачем Леденёв добивался этой встречи.

Вообще в его словах, в его поведении мне многое было непонятно. Обрывочные фразы, междометия, театральные возгласы, жесты, телодвижения. Леденёв постоянно крутил-вертел руками. Я ещё подумал, что он похож на фокусника - он постоянно перебирал какие-то бумаги, предметы. Из-за всего этого трудно было уловить его мысль, понять, что он говорит. Этот хаос, мелкая суета, неразбериха видны на видеозаписи и в расшифровке разговора.

На приём к Леденёву я приехал из больницы, где проходил курс реабилитации после ножевых ранений. Я плохо себя чувствовал. Я впервые увидел Леденёва, впервые оказался в его кабинете. Мне трудно было разговаривать с Леденёвым, у меня было негативное отношение к нему, я считал его коррумпированным чиновником - но всё же надеялся, что в моей ситуации высокопоставленный начальник примет меры по возобновлению расследования”.

Обещал расправу

“Сделать замечание Леденёву, обратить внимание на его странное поведение мне не позволило воспитание: я находился в чужом кабинете, хозяин которого - руководитель правоохранительного органа. Я старался быть сдержанным, не показывать своих эмоций, хотя обстановка и характер разговора были угнетающими. Я чувствовал себя скованно, смотрел на лежащие передо мной документы и продолжал настаивать на своём: переквалификация, задержание всех преступников.

Однако в итоге Леденёв предложил другой вариант - подготовить и направить в прокуратуру письмо, в котором он выразит своё мнение о наличии признаков статьи 277 УК РФ. Очевидно, это также было частью сценария ФСБ.

Я вынужден был согласиться. У меня не было выбора - около редакции меня поджидали бандиты, которых никто не пытался остановить, а мои заявления об угрозах игнорировала и полиция, и следователь СК РФ Чирков (подчинённый Леденёва), и судья Алиева, в присутствии которой один из организаторов покушения на моё убийство Р.Иминов обещал мне скорую расправу.

В какой-то момент у меня возникла мысль о возможной причине такого необычного поведения Леденёва - это произошло, когда он попросил меня задержаться у него в кабинете. Я уже встал из-за стола и собирался уйти вместе с моими представителями Золотарёвым М.Ю. и Кравченко В.П. Это хорошо видно на видеозаписи - Леденёв хотел поговорить со мной наедине. То есть это был следующий этап сценария ФСБ, по которому действовал участник оперативного эксперимента Леденёв, реализуя план провокации”.

С глазу на глаз

Александр Дацышин (справа) в Московском районном суде

“Ещё до встречи с Леденёвым я знал от Дацышина, что Леденёва беспокоят мои жалобы в вышестоящие инстанции. На вопрос Дацышина, что надо сделать, чтобы жалобы прекратились, я сразу сказал: “Изменить квалификацию, возобновить расследование, задержать преступников - тогда не будет оснований для жалоб”.

Поэтому, когда началась вторая часть разговора с Леденёвым, уже с глазу на глаз, когда Леденёв спросил, прекратятся ли жалобы, когда Леденёв упомянул Дацышина, я подумал, что он ведёт речь о предварительных договорённостях с Дацышиным о неких гарантиях, что после сопроводительного письма в прокуратуру я перестану жаловаться.

Так подумал я в тот момент, так объяснил для себя его странное поведение, его жесты, обрывочные фразы, охи и ахи.

Леденёв говорит (цитирую): “Я хотел бы этот вопрос”.

Как понять это предложение? Что оно означает? Я понял, что Леденёв имеет ввиду мои жалобы, поэтому отвечаю: “Он будет закрыт. Будет закрыт”. И дальше уточняю: “Иных по данному вопросу обращений не будет ни в какие инстанции”.

Разговор снова переходит на обсуждение хода расследование дела о покушении. Леденёв признаёт, что следователь Чирков не хотел вести расследование, мешал расследованию”.

Действует по сценарию

“Тогда я подумал, что нашу встречу Леденёв рассматривает как сделку, отчего мне стало ещё неприятнее. Я хотел встать и уйти, но сдержался так как мне нужно было узнать, когда конкретно будет подготовлено письмо, когда оно уйдёт в прокуратуру - можно ли будет получить его экземпляр - а Леденёв всячески избегал конкретики, отвечал общими фразами.

Я не знал, что Леденёв шаг за шагом реализует план оперативного мероприятия, действует по тщательно отрепетированному сценарию.

Я вообще не расслышал фразы Леденёва: “Он мне обозначил вторую, вторую часть”. Её я прочитал через полгода в расшифровке, знакомясь с материалами экспертизы.

Я пытаюсь объяснить Леденёву, что (цитата) “Если мы приходим к пониманию, закрываете и всё как бы. Мы на этом заканчиваем всякие ситуации. Всё. По этой ситуации, я думаю, вы с Александром Ярославовичем этот вопрос, он с вами проговорил”.

То есть мы снова и снова говорим о переквалификации - правда, теперь уже только о сопроводительном письме.

Леденёв подтверждает: “Ну через две недели значит”.

Рудников говорит: “Ещё раз говорю, если произойдёт вот это процессуальное действие”. То есть появится письмо о переквалификации на статью 277 УК РФ”.

Игра в кошки-мышки

“Вообще хочу сказать, что Леденёв устроил настоящую торговлю. Так это выглядит, если не знать, что есть сценарий оперативного эксперимента, что идёт игра в кошки-мышки.

Поэтому когда Леденёв произносит следующую фразу, имея ввиду, как я понял, Дацышина: “Он мне обозначил там”, я не придал ей особого значения. Опять одно и то же.

Леденёв настаивает и продолжает говорить намёками: “Нет, вы знаете. Я имею ввиду”. Следует пауза, во время которой Леденёв что-то пишет на листке лежащего перед ним настольного календаря. Затем генерал привлекает моё внимание, жестом предлагая взглянуть на то, что он написал.

Я поднялся и, хотя я не умею читать вверх ногами, хотя у меня слабое зрение и я был в очках, не предназначенных для чтения, но я увидел, что на листке написано “277 УК РФ” или “статья 277”. Что-то такое.

Конечно, мне показалось странным, что Леденёв тут же сунул под стол этот лист календаря. Как он сказал, в бумагоуничтожитель. Эту странность я отнёс к тому, что Леденёв понимает противоестественность устроенного им торга (переквалификация и расследование в обмен на прекращение жалоб), он понимает, что его поведение противоречит требованиям, которые предъявляются к руководителю правоохранительного органа. Ведь вместо исполнения своих обязанностей, Леденёв предлагал мне, жертве покушения на убийство, некую сделку. И многократно уточнял, хотел утвердить её окончательные условия”.

Терпение на исходе

“Мне было непонятно, зачем Леденёв всё это делает, но, увидев запись “статья 277” и услышав его вопрос “Это соответствует?” - я, конечно, несколько раз сказал “да”. Почему несколько раз? На этом делает особый акцент государственный обвинитель.

Особо опасный журналист Игорь Рудников

Хочу заметить, что за время встречи с Леденёвым слова “статья 277” звучали более ста раз. Их повторял и я, и Леденёв, и следователь Чирков, и мои представители. Поэтому ничего другого я не ожидал увидеть на календаре Леденёва, и я уже устал повторять “статья 277”. Моё терпение было на исходе - и это была естественная реакция.

А то, что потом в обвинительном заключении появился другой лист календаря, с другой надписью - “50 тысяч долларов” - объяснил тот же Леденёв, давая показания в суде. Леденёв сказал, что это был сценарий ФСБ. И он действовал строго по сценарию”.

Классический приём

“Вот почему, как теперь стало известно, Леденёв всячески маскировал свои действия, использовал в разговоре закамуфлированные выражения. Зачем? Ведь на встрече он говорит, что у него в кабинете всё проверено, ничто не прослушивается и не записывается, посторонних лиц нет. Почему Леденёв не говорил открыто, прямым текстом, почему не называл вещи своими именами?

Ответ очевиден: Леденёв вводил в заблуждение меня, так как прекрасно понимал - я не требовал у него никаких денег. А говорить в открытую - значит, отпугнуть меня. Это признал сам Леденёв, отвечая на вопросы в суде. При этом такая тактика ведения разговора позволяла затем истолковать сказанное как угодно. Классический приём напёрсточников - манипуляция листками календаря и словами.

Ну вот скажите, уважаемый господин государственный обвинитель: что мешало Леденёву в своём кабинете, в отсутствие третьих лиц, написать и положить передо мной лист календаря с надписью “50 тысяч долларов”, вручить его мне в руки, чтобы на листе остались отпечатки моих пальцев? Если это действительно эксперимент, а не провокация. Тем более что вся встреча фиксировалась несколькими скрытыми видеокамерами, установленными сотрудниками ФСБ”.

Подсунули фальшивку

“Кстати, о видеокамерах. Ни на одной из видеозаписей не видно, что именно написал Леденёв на листке календаря. Суду предъявлен листок, на котором написано “50 тысяч долларов”. Но когда именно сделана эта запись - кроме слов Леденёва, ничем не подтверждается.

Я считаю, что в моём присутствии Леденёв написал на листке “статья 277” и уничтожил этот листок. Осмотр представленных суду так называемых “вещественных доказательств” - после встречи 18.09.2017 - и составление протокола происходило с участием заинтересованных лиц (сотрудников ФСБ) и подчинённых Леденёва.

В материалах уголовного дела приводится скриншот фрагмента видеозаписи, где рука Леденёва выводит на календаре “50 тысяч долларов” - и на заднем плане изображено моё лицо. Официально заявляю: это фальшивка, это компьютерный монтаж.

Упомянутый фрагмент можно отсмотреть на диске “Галстук” <…> На этом фрагменте нет того кадра (скриншота), который следователи поместили в материалы уголовного дела, рассчитывая, что судья не будет проверять соответствие скриншота настоящей видеозаписи. Тем более что под фальшивым скриншотом не указан хронометраж данного видеокадра, а отсматривать двухчасовую видеозапись - требуется и время, и силы.

Да и к чему перепроверять? Ведь, судя по словам Леденёва, следователи могут сами что угодно придумать. Так оценил работу следователя Кошелева, который руководил расследованием и сшивал это дело, его бывший начальник - генерал Леденёв…”

Попытка подкупа

“А у меня ещё один вопрос: почему Леденёв в своём кабинете, в отсутствие посторонних лиц, ни разу не произнёс слова “деньги”, “50 тысяч долларов”?

Леденёв ответил, уже в суде. Он ответил, что тогда бы Рудников встал и ушёл. То есть, Леденёв понимал, что Рудников после таких слов не просто бы ушёл, а обратился с заявлением в прокуратуру - о попытке подкупа. Да, именно подкупа. Поскольку, если отбросить навязанную фабулу обвинения и посмотреть видеозапись непредвзятым взглядом, то видно, что Рудников ничего, кроме переквалификации уголовного дела и расследования, не требовал, никаких угроз не высказывал.

Рудников не был инициатором встреч и контактов с Леденёвым. Наоборот, это Леденёв добивался встречи с Рудниковым, потому что Рудников полтора года не ходил к Леденёву, не звонил, а только писал официальные заявления”.

“Я здесь хозяин”

“Ну и апофеоз провокации, которая в обвинительном заключении называется “оперативным мероприятием”. Леденёв, следуя сценарию ФСБ, разворачивает на несколько секунд лежащую у него на столе газету, а в газете - деньги. 30 тысяч долларов, как записано в обвинительном заключении.

Вот как это происходит. Процитирую по фонографической экспертизе, где изложена дословная расшифровка диалога. Леденёв использует те же приёмы - закамуфлированные фразы, многозначительные выражения и подобные словесные конструкции, которые теперь можно трактовать как угодно следствию. Леденёв - опытный в этих делах человек, в прошлом оперативный сотрудник КГБ-ФСБ с 25-летним стажем, матёрый следователь, как он сам заявил в суде. Профессионал.

Итак, Леденёв говорит: “Игорь Петрович, я что хотел, я… Не хотелось бы там ходить где-то по каким-то этим самым. Я здесь, в принципе, уверен, я здесь хозяин, здесь”.

Рудников не понимает, к чему это всё говорит Леденёв, но соглашается, что в своём кабинете Леденёв хозяин. Рудников говорит: “Да, да”.

Нельзя спугнуть жертву

“Далее вообще начинается цирковое представление, Леденёв преображается в иллюзиониста. Он снова старательно избегает слов “деньги”, “30 тысяч долларов”. Он не произносит даже таинственную фразу “второе финансовое условие”, которая так понравилась следователям, фабриковавшим это дело. Профессионал Леденёв осторожен. Нельзя спугнуть жертву. Место, где лежит газетный свёрток с деньгами, находится не перед Леденёвым, а слева. Фактически - у меня за спиной. Поэтому видеокамера, вмонтированная в галстук Леденёва, фиксирует Рудникова, но не захватывает газету с деньгами. Видеокамера не видит манипуляций Леденёва с газетой, как не увидел денег и Рудников.

Но это не просчёт организаторов провокации. Так задумано. Поэтому только одна из нескольких видеокамер, установленных в кабинете Леденёва и на самом Леденёве, а именно - видеокамера в цветочном горшке, показывает трюк Леденёва с деньгами. Но на этой видеозаписи также хорошо видно, что Рудников в этот момент смотрит в другую сторону и реагирует только на слова Леденёва: “У меня есть пока… Три”. Рудников вздрагивает, словно его ударило током”.

Ядовитая змея

“Действительно, эта фраза Леденёва меня смутила. Я не понял, что имеет ввиду Леденёв, но мне показалось, что он хочет меня чем-то отблагодарить, возможно, каким-то сувениром. Чтобы таким образом связать меня некими моральными обязательствами. Знаете, это такое ощущение, будто к вам пытается прикоснуться ядовитая змея. Отсюда моя нервная реакция. А потом меня чуть не вырвало. Такое было отвращение.

Я едва нашёлся сказать только: “Нет, нет”. Потом я говорю: “Нет. Александр Ярославович. Всё. Давайте не будем вот это”. Леденёв тут же ловит меня на слове: “Через него, да?” (имея ввиду Дацышина) Я пытаюсь сказать Леденёву, что не понимаю, что он хочет от меня, говорю: “Я не…” Леденёв не даёт договорить: “Ну как скажете”. Рудников: “Нет, нет. Давайте не будем”.

Я не расслышал следующих слов Леденёва, прочитал их только в материалах уголовного дела. А он сказал: “Всё. Ну это то, что у меня сейчас, я говорю, есть”.

Но даже если бы я расслышал эти слова Леденёва, то что они означают? Да что угодно! Такая расплывчатая, заплетающаяся вязь слов. Думай, что хочешь, понимай как хочешь”.

Бандиты около редакции

“Я произнёс дальше (цитирую по расшифровке): “Послушайте. Александр Ярославович”. Леденёв продолжает в своём духе, маскируется: “Всё. Просто я хотел от вас подтверждения, что это действительно так, а не что” (конец цитаты).

Что действительно так, а не что? Опять какие-то ребусы-загадки. И это леденёвское успокоительное “Всё”. Мол, больше не буду. Леденёв чувствовал, что я на грани, что я сейчас вскочу и убегу из его кабинета.

Калининград, проспект Мира, 17 марта 2016 года. У входа в кафе “Солянка”
в 15.05 неизвестные нанесли ножевые ранения депутату Игорю Рудникову...
фото В. Ламсаргите

Мне действительно давно хотелось уйти. Но я помнил о бандитах около редакции, я помнил о нападении в кафе “Солянка”, о ножевых ударах, о новых угрозах. И я остался. У меня хватило сил сказать Леденёву (цитирую): “Послушайте. Я воспринимаю это как недоразумение сейчас, вот наш этот разговор”. И далее: “Он (Дацышин) может к вам приехать, вы пригласите”.

Повторюсь: я не понимал происходящего и, полагая, что Леденёв таким образом пытается получить у меня какие-то гарантии, категорически отказался вести разговор в таком ключе, так как не рассматривал мои требования по переквалификации и расследованию как сделку, и адресовал Леденёва к Дацышину. К нему изначально обращался Леденёв, ему Леденёв обещал переквалификацию дела, Дацышина просил Леденёв организовать встречу со мной”.

Требовал гарантий

“В связи с этим процитирую слова Леденёва на встрече с Дацышиным: “Вы тогда ему (Рудникову) просто сейчас объясните, что я готов, я готов идти на разговор… Всё. Готов решать вопрос так, чтобы его закрыть”.

Но, как оказалось, Леденёв требовал от Дацышина гарантий того, что жалобы на Леденёва прекратятся. Это я почувствовал и уловил в метаниях, в неожиданных и невразумительных вопросах Леденёва. Так я для себя объяснил его поведение. Поэтому я и произносил слова “Александр Ярославович”, отсылая Леденёва к Дацышину. Я не собирался давать клятв Леденёву, а Дацышин мог сказать Леденёву, что он выполнял просьбу Генпрокуратуры и может подтвердить представителям этого ведомства достигнутое соглашение: переквалификация, расследование дела - и прекращение жалоб. Никаких других гарантий в принципе быть не могло.

15 часов 20 минут. Бригада “Скорой помощи” увозит раненого депутата Рудникова. Фото В. Ламсаргите

Я полагал, что Дацышин, как бывший замполпреда Президента, объяснит всё это генералу Леденёву лучше меня. Я был уверен, что Дацышин позвонил мне и убедил встретиться с Леденёвым, выполняя просьбу Генпрокуратуры, куда я обращался с жалобами на Леденёва”.

“Мы друг друга не поняли”

“Думаю, Леденёв понял меня. В ответ он говорит (цитирую): “Ну ладно. Я всё услышал. Тогда мы ждём его (Дацышина) приезда”.

Рудников говорит: “К себе пригласите и всё, там какие-то вопросы обсудите с ним”.

Леденёв: “Но просто он мог назвать всё, что угодно. Понимаете?”

Рудников: “Я вас понимаю”.

Леденёв: “Поэтому я хотел, во-первых, у вас переспросить, соответствует это. Если соответствует…”

Рудников: “Я вас понимаю. Ну, мы с вами переговорили, и вам ещё раз говорю, что… фактически мне приходилось год параллельно проводить своё следствие и расследование”.

Леденёв: “Оно у вас необъективное”.

Рудников: “Нет. Объективное”.

Леденёв: “Ну, вы даёте оценку”.

Рудников: “Я говорю не о вас”.

Леденёв: “А о чём?”

Рудников: “О расследовании по своему уголовному делу (о покушении на убийство).

Леденёв: “А! По уголовному делу? А… Мы друг друга не поняли”.

Водил вокруг пальца

“В этих словах Леденёва “Мы друг друга не поняли” вся суть встречи 18.09.2017. Профессионал Леденёв проговорился. Отклонился от сценария. Видимо устал на третьем часу “оперативного эксперимента”.

Леденёв признался, что все два часа водил Рудникова вокруг пальца. Леденёв подтвердил то, что постарались не заметить ни следователи, ни эксперты, проводившие психо-лингвистическую экспертизу: Рудников говорил об одном, а Леденёв - о другом; Рудников требовал переквалификации, а Леденёв пытался подсунуть деньги.

Кстати, о деньгах, о тех 30 тысячах долларов. Мне и в голову не могло прийти, что генерал, руководитель следственного управления СК РФ, у себя в служебном кабинете будет предлагать журналисту деньги, пытаться таким образом купить его молчание.

Ну и, конечно, я не буду посылать к Леденёву в следственное управление за деньгами миллиардера, человека, занимавшего самые высокие государственные посты. Это в принципе невозможно. Это абсурд.

Игорь Рудников в зале Московского районного суда Санкт-Петербурга

Уверен, это прекрасно понимали и кураторы Леденёва в ФСБ, и сам Леденёв. Он опять же признал это в суде. Поэтому газета с деньгами не появилась передо мной на столе в кабинете Леденёва, а был сделан специальный план для видеокамеры, чтобы потом использовать его как “доказательство вымогательства”. Хотя даже при таком раскладе - налицо явная попытка подкупа”.

Расправа над журналистом

“Сейчас, когда рассекречены материалы ФСБ, когда известно, что я был объектом разработки со стороны Леденёва и управления ФСБ, что против меня, журналиста, был использован весь арсенал спецслужб, а также опыт, знания, оперативная и следственная подготовка, административный ресурс и связи генерала Леденёва, я не удивляюсь, что сфабриковано это дело, где чёрное называется белым, а белое - чёрным, где, тем не менее, всё равно лезет наружу то, что старательно пытаются скрыть: состоялась расправа коррумпированного силовика над журналистом, редактором газеты. Уничтожена газета, разоблачившая Леденёва в противоправной деятельности, а я, журналист и редактор, брошен в тюрьму. И эта видеозапись, которую попросил меня прокомментировать государственный обвинитель, лучшее тому доказательство.

Вот только ни прокурор, ни следственный комитет не хотят видеть брёвен в своём глазу - хотя надо возбуждать уголовное дело против самого Леденёва и других силовиков. Прокурора и следственный комитет интересуют только отдельные эпизоды.

Надеюсь, суд сумеет увидеть всю картину и даст ей надлежащую оценку”.

Игорь Рудников, 16.05.2019 г.